Сто лет одиночества

Уехал царь башгорийский на моря забугорные нервы поправлять после выборов экстремальных, да права подписи не оставил никому. Стоит республика башгорийская, день, другой, неделю неуправляемая никем. Увез уставший князь с собою не только Раису Максимовну, но и печать царскую. Вассалы верные плечами пожимают: случись чего в Башгории, так ведь и документы не подписанные останутся, решение принять некому будет – полномочий нет ни у кого.

В мозгах его гавницо - ну как с таким водиться?

Вот уж удивил всех царь башгорийский демократом прикидывавшийся. Говорил все про честные выборы, да про людей, которых от гнета тоталитаризма освободил. Черту проводил между собой и старцем, раньше правившим, уверял, что не такой он – заводы не ворует,  свободу не зажимает. Верили ему люди, надеялись глотнуть свежего воздуха. Да только ненадолго распахнул князь Водяной форточку, так чтобы подданные, не дай Бог, и вправду не надышались кислородом чистым.

«Войско взбунтовалось! Говорят, царь ненастоящий!»

Не зря я сказку сказывал, что погубит царя Башгории чудище зеленое под названием Кроношпан. Не успел предсказание сделать, как оно исполняться начало и уже кричат на площади три тысячи холопов «В отставку Хамитова!» Уже в кремлевские кабинеты гонцы с дурной вестью несутся, сводки на стол самому главному рассейскому егерю ложатся – не доволен народ князем башгорийским, бушует, скинуть с трона хочет. Жалуется народ – главный только обещания раздавать горазд, да в зеркало смотреться. Ненастоящий, царь-то!

Чу́дище о́бло, озо́рно, огро́мно, стозе́вно и ла́яй

Погубит князя башгорийского чудище зеленое, которого он сам с цепи спустил. Говорили светлейшему умники кремлевские – сиди тихо, не трогай руками, что прежний царь создал. Да не хотелось светлоликому тихо сидеть, хотелось перед поданным предстать богатырем земли башкирской.